А вы знали, что солист знаменитой группы Depeche Mode Дэвид Гаан уже более 12-ти лет исповедует Православие?

В поколении людей, чья молодость пришлась на восьмидесятые – девяностые годы, нет таких, которым было бы не знакомо название музыкального коллектива «Депеш мод».

В первые же несколько лет выступлений Депеш мод о них заговорило всё Соединённое Королевство, а за восемь последующих они прогремели на весь мир. Их турне и гастроли по Европе, США и даже Японии всегда проходили успешно, собирая самые большие залы и стадионы поклонников.

При этом нельзя сказать, что всё в их творческом пути было безоблачно и гладко – популярность и слава всегда являются для творческого человека испытанием, способным надломить и даже погубить. Не обошлось без подобных надломов и в жизни музыкантов «Депеш мод».

Их солист Дейв Гэан ещё в первое десятилетие существования группы увлёкся экспериментами с наркотическими веществами, якобы «расширяющими сознание» и «обогащающими безмерно простой человеческий опыт», а впоследствии сделался глубоко зависимым от наркотиков человеком.

Простои в творчестве длились иногда годами, в период с 1993 по 1996 год он трижды переживал состояние клинической смерти в связи с передозировкой героином в смеси с амфетамином.

Дейв два раза был женат, жёны уходили, столкнувшись с его неизлечимой наркоманией - рациональные, практичные, обычные европейские жёны… Но с третьей подругой Дейву не просто повезло, её, видимо, ему, умирающему и отчаявшемуся справиться с убийственным недугом, послало небо.

Вскоре после того, как в 1995 году Дэвид пытался покончить с собой, он познакомился с православной американкой греческого происхождения Дженнифер Склиаз.

В 96 году, когда после очередной остановки сердца, спасённый фельдшерами скорой помощи, Дейв рассказал, что видел во время клинической смерти любимую Дженнифер, которая звала его назад, к жизни.

В 1999 году они поженились, причём венчание происходило в греческой церкви по православному обряду. Вместе с Дженнифер он впервые пришёл в храм, ощутил потребность молиться и принимать святые таинства. У Дэйва и Дженни родилась дочь Стелла, а сына жены от первого брака Джима Гаан усыновил. Даже с сыном от первого брака, встречи с которым по инициативе первой жены Дэвида были долгое время запрещены ему судом, певцу удалось вновь наладить отношения и возобновить встречи. И теперь не устаёт говорить в своих интервью о том, как много для него значат семья и дети.

О вопросах веры, как об очень интимных и личных, многие, даже неравнодушные к этим самым вопросам и серьёзные люди предпочитают не высказываться, чтоб «…на бабочку поэтиного сердца..» никто не влезал «..грязные, в калошах и без калош»(как точно отметил В. Маяковский).

Почитатели творчества «Депеш мод», друзья музыкантов и просто музыкальные критики, после удивительного возвращения Дэвида Гэана к жизни и творчеству стали замечать, насколько глубокими и зрелыми стали его высказывания о жизни, людях и мире.

Например, одним из любимых афоризмов, которые Дэйв теперь повторяет почти в каждом интервью стала перефразированная цитата из 1-го послания к Коринфянам апостола Павла о том, что «…ты можешь владеть всем, лишь бы ничто не владело тобою».

Не стоит удивляться, если прослушивая очередной альбом группы «Depeche Mode», вы услышите напевно-мелодическую форму православной литургии.

по материалам статьи Оксаны Жук
smola-music.ru

Всего несколько лет назад вокалист Depeche Mode Дэйв Гаан был жертвой рок-н-ролла. Зависимый от героина, он пытался покончить с собой, разрезав запястья в 1995 году, и годом позже все-таки ненадолго убил себя во время наркотического «марафона». Умерев клинической смертью, голос одной из самых влиятельных в рок-н-ролле электронных групп был в конечном счете оживлен медиками.

Сегодня очистившийся и трезвый Гаан живет в деловом районе Нью-Йорка со своей супругой Дженнифер и двумя детьми. Тем временем, Depeche Mode выпускает свой новый альбом, «Sounds of the Universe», во вторник, и в настоящее время находится в Лос-Анджелесе, прослушивая каталог своих достижений за 29 лет.

46-летний Дэйв Гаан говорит, что группа, в составе которой также Мартин Гор и Эндрю Флетчер, тщательно просматривает дюжину их студийных альбомов, отбирает лучшее из лучшего для горячо ожидаемого мирового турне, которое стартует в Мэдисон-скуэр-гарден 3 и 4 августа.

- Ты мог бы жить в любой точке мира. Почему Нью-Йорк?

Я живу в городе последние 12 лет, и это первое место, где я почувствовал, что я дома. Как у любого жителя Нью-Йорка, у меня с городом отношения «любовь/ненависть». Иногда он очень властный, но когда я уезжаю даже ненадолго, я с нетерпением жду возвращения домой. Я – житель Нью-Йорка.

- Но город полон соблазнов. Это тяжело для тебя?

Когда я со своей женой, и мы проводим романтический вечер, я от случая к случаю думаю о бокале красного вина, но я заказываю газированную воду. Я бы хотел вина, но одним бокалом это не ограничится, поэтому я даже и не начинаю.

- Есть новая песня, «Corrupt», в которой твой голос звучит по-настоящему зло. Ты все еще ощущаешь темную сторону?

К сожалению, это получается естественным образом. Это зло исходит из части внутри меня, и такая песня как «Corrupt» выводит его на поверхность. В эти дни я веселюсь со своей темной стороной, но я больше не живу в ней.

- Так что же теперь – веселье?

Радость приходит оттуда, откуда меньше всего ее ждешь. Обычно это простые вещи, как, например, наблюдать, как мой сын играет в баскетбол, или гулять по Центральному парку, когда цветут клумбы.

- У группы набралось 45 хитов. Как вы составляете концертную программу?

Есть много, из чего выбирать. В данных условиях концерт рассчитан на три часа, поэтому мы все еще урезаем его. Мы хотим включить многое из нового альбома, и у нас был скандал по поводу того, чтобы включить в программу кое-что из старых песен, таких как «Strangelove», «Master and Servant», «Personal Jesus» и «Enjoy the Silence».

- Каково это – повторять такие старые песни, как эти?

Мы не играли «Strangelove» и «Master and Servant» вживую многие годы, и необычно возвращаться назад, потому что сейчас мы – другие люди. Я прослушал запись, и я поразился, услышав себя. Мой голос звучит чертовски молодо.

- Действительно ли Вселенная имеет звуки, как утверждается в названии вашего нового альбома?

Мартин изучал этот вопрос, и он обнаружил, что есть мнение, которое гласит, что звуком является либо «А», либо нота в плоскости «А». Я лично восхищаюсь тем, что, когда определенные музыкальные тона соединяются, мы, как люди, инстинктивно тянемся к ним.

- Каково это – выступать в Мэдисон-скуэр-гарден?

Это практически состояние души – знать, что ты стоишь на месте, где стояли многие из действительно великих, это неописуемое ощущение. На хорошем концерте должны быть хорошие визуальные эффекты и музыка. Но нужно еще привлечь аудиторию. Когда ты на концерте Depeche Mode, тебе нельзя просто сидеть там и смотреть.

Цитаты:

«Я принимал героин, а теперь нет. Но у меня есть зависимость от темного шоколада».

«У меня очень склонная к зависимости личность, поэтому я осторожен, когда хочу чего-то сверх того, сколько мне нужно, — даже шоколада. Мне нравится темный шоколад из магазина «Chocolate Box» в Ист-виллидж, и еще мне нравится шоколад «Lilac». Поклонники знают обо мне и о шоколаде, поэтому мне всегда передают несколько шоколадок на сцену».

«Мне так сильно понравился фильм «Борец», что я на самом деле расстроился, когда Микки Рурк не получил Оскар за свою роль. Я искренне отождествил себя с возвращением и искуплением его героя».

«Я на самом деле не читатель. Мне тяжело одолеть книгу, так всегда, но недавно я прочел и перечитал «Dandy in the Underworld» Себастьяна Хорсли».

«Нью-йоркская пицца – лучшая. Мне нравится «Joe’s» на Шестой авеню и «Carmine»».

«У меня есть татуировка с буддийским песнопением «Ом» на теле».

«Я много смотрю телевизор, возможно, даже слишком. Мне нравится «Гриффины» — фактически, вся группа любит этот сериал. И я смотрю «Curb Your Enthusiasm» со своей женой».

В принципе, ради интервью с Дейвом Гааном (и бонусом - с клавишником-басистом Энди Флетчером) я была бы готова отправиться туда пешком, и не говорите, что вы бы на моем месте так не поступили. У группы есть традиция: выпуская новый альбом (примерно раз в четыре года), они собирают пресс-конференцию в одном из европейских городов. Кажется, просто для того, чтобы весело провести время.

«В Милане все эти классные магазины, которые обожает моя жена, и еще мы здесь все время едим - просто восторг какой-то!» - говорит Флетчер. На официальной конференции, где музыканты все время шутили, а Дейв задирал ноги в золотых ботильонах на каблуках (кажется, от Сен-Лорана), проиграли свежий сингл Where"s The Revolution, кстати, черно-белое видео на эту песню от бессменного клипмейкера группы Антона Корбайна недавно появилось в Cети. Но самое интересное было на следующий день: меня ждали два эксклюзивных интервью с Дейвом и Энди (по отдельности).

Естественно, по красоте - встречу назначили в миланском Four Seasons, строго-настрого запретив выдавать пароли и явки кому бы то ни было, а в идеале вообще съесть письмо с инструкциями. Небольшая партия допущенных до «депешей» журналистов наутро заняла пару диванов в лобби отеля, некоторые подбешивали тем, что все время нервно ходили туда-сюда. Потому что тоже хотелось. Параллельно в отеле шел кастинг мужских моделей для какого-то показа. Голубоглазый брюнет, каких не бывает, через гостиную задумчиво читал английское издание «Прозрачных вещей» Набокова. Как прикажете работать в таком бардаке?! Да еще и организаторы предупредили, что задавать вопросы про новый альбом нельзя. Хорошо, подумала я, тогда просто выпью с ними чаю. Англичане они или нет, в конце-то концов.

Первым по плану меня отправили к Флетчеру, он поинтересовался, из какого я города, и выдал: «Петербург - фантастический город! К счастью, у нас с женой была возможность провести в нем довольно много времени. Мы старались отправиться на все возможные экскурсии: обошли все дворцы и объехали загородные резиденции. А Петр Первый! Построил современный флот, а потом целый город на ровном месте. Нет, мы решительно предпочитаем Петербург Москве. Она странная какая-то».

«Обожаю британскую вежливость», - подумала я и поинтересовалась, чем он по-настоящему гордится.

«Моей семьей. Наши дети, кстати, часто отправляются с нами в туры - и получают от этого большое удовольствие. То, что я не фронтмен, дает мне право на личную жизнь. В Лондоне я преспокойно иду в паб, кино или ресторан - и никто не кидается ко мне с камерой в айфоне наперевес. А каждые четыре года в туре у меня есть возможность отработать сумасшедшие концерты и испытать славу рок-звезды, купаясь во внимании. Знаете, это просто отличный образ жизни! Про достижения в музыке мне говорить сложнее. Наверное, я горжусь тем, что мы сделали электронную музыку популярной для масс (Music for the Masses - один из альбомов Depeche Mode. - Прим. авт. ). Секрет нашей популярности в том, что мы пишем песни о жизни, отношениях, любви и сексе. В новом альбоме мы обратили внимание на глобальные проблемы. Раньше мы старались избежать пафоса, потому что не думали, что можем изменить порядок вещей в мире, все-таки мы не Боно. Но вот решили попробовать заставить наших слушателей задуматься, поэтому, кстати, мы и выбрали название Spirit. Для концертного тура мы выстроим программу как мюзикл - там будет подборка из быстрых и медленных композиций, высоких и низких нот и, конечно же, грандиозная концовка! Мультимедийные видео для шоу нам снимет фотограф Антон Корбайн, для чего мы отправимся на неделю-другую в Майами. Кажется, я сам себе начинаю завидовать».

Ассистентка начинает шуршать, что в переводе означает «ваше время истекло», и я отправляюсь к Дейву Гаану.

***
Он встречает меня в узком пиджаке лавандового цвета и улыбается как Чеширский кот. Я делаю вид «подумаешь, музыканты, я так каждый день», но получается не очень убедительно. Он очень пластичен, у него бархатный голос, а еще он делает знак ассистентке, и она выскальзывает за дверь. Мы с Дейвом в сьюте Four Seasons остаемся вдвоем. Я стараюсь убедить себя, что я - профессионал.

Вы, дизайнер по профессии, до сих пор в ответе за визуальные коды группы. Что вы считаете по-настоящему красивым сейчас?

Энергию! И самый простой способ ее почувствовать - отправиться на дикую природу. Я очень люблю бывать у океана, на самом востоке побережья Америки. Там еще можно уловить в воздухе ощущение какой-то первобытной опасности. Что-то магическое манит меня туда и независимо от времени года вдохновляет и умиротворяет. Еще один мощнейший источник энергии - океан. Визуальный импульс мне дает, скорее, урбанизм. Особенно Нью-Йорк, где у меня много друзей из мира искусства: артистов, художников, фотографов. Я частенько отправляюсь прогуляться по арт-галереям вокруг моей маленькой студии в районе Челси.

А искусство коллекционируете?

Да, но очень выборочно. У меня есть работы нью-йоркской художницы Мэрилин Минтер, которая к тому же мой близкий друг. Я давным-давно стал покупать ее вещи, а теперь она настоящая знаменитость. Мне нравятся спиритуальные работы, например, Бетти Саар, которая опирается на традиции вуду, мистичные и духовные. Это захватывающий микс ритуальной практики и целительного процесса. Кстати, именно это мне и нравится в океане! Я чувствую себя в каком-то смысле очищенным.

Вам приходится справляться с огромным потоком внимания. Как вы сохраняете баланс?

С некоторыми людьми я чувствую себя комфортно, как с тобой например. Вот чувствуешь, какая между нами энергия? (Дейв берет меня за руки, я примерно в обмороке, но продолжаю сохранять крайне заинтересованный вид. - Прим. авт. ). А с некоторыми - нет. Без обид, но с предыдущим журналистом все было совсем наоборот. Слишком интенсивная связь для меня дискомфортна, так же как и переизбыток общения. Тогда я беру паузу: занимаюсь йогой, дыханием и, что самое сложное, соблюдаю тишину. Канал открывается только в такие моменты. Если не помолчать, то и ответов не получить. (Enjoy the silence - проносится у меня в голове. - Прим. авт. ). Когда мы выступаем перед тысячами зрителей, то не только выкладываемся по полной, но и получаем сильнейшую волну энергии. И тут такой момент: ее нужно и сдерживать, и отдаться ей, отказавшись от контроля. Просто позволить переполнить тебя, прочувствовать ее. Она ведь и заряжает, и истощает. Это похоже на занятия серфом: вот наконец ты поймал волну, чувствуешь себя в ее власти, несешься на ней, но понимаешь, что неизбежно упадешь. И снова взобраться на доску потребует от тебя усилий.

Музыканту нужно быть медиумом. Как настроиться на волну?

Я пытаюсь найти место, где я по-настоящему глубоко могу прочувствовать музыку. В идеале - это путешествие внутрь себя. Во время концертов или при записи альбома я стараюсь направить всю свою энергию в то, что я исполняю. Опасность в том, что можно перестараться в погоне за идеалом и потерять естественность, то есть правдивость. Поэтому перфекционизм, скорее, вреден. Это опять же вопрос баланса.

Вы двигаетесь на сцене как шаман. Брали уроки танцев?

Нет! (Смеется.) Это естественная для меня пластика. Не то чтобы я все время ходил пританцовывая (но именно так Дейв и ходит! - Прим. авт. ), но в танцах есть нечто освобождающее. Когда мой голос работает хорошо, когда я абсолютно уверен в своем инструменте, то могу расслабиться, просто дышать в музыку и следовать за ней телом. Иногда даже маленькие жесты создают большие волны. Религиозный момент в этом определенно есть - я же пытаюсь мелодией идти из сердца, неважно, с какой эмоцией - злостью, грустью или радостью.

Вашу музыку можно назвать как цикл Уильяма Блейка - «песнями невинности и опыта». Как вам удается сохранять такую чистоту?

Это прозвучит странно, но мы до сих пор не чувствуем себя популярной группой. Скорее, командой, объединенной каким-то общим секретом. Но мы стали частью поп-культуры в андеграундной версии.

Это вопрос глубины? Ведь поп-звезд делает продюсер?

Отчасти. Поп-исполнители не могут показать, скажем так, нелакированные эмоции. Но именно твоя сломанная часть - реальная и уязвимая - источник подлинных чувств, творческого начала. Я могу открыть в своей музыке то, что я подавлен, могу нырнуть в темные глубины. Наверное, такая честность и есть залог чистоты.

В своем первом интервью 1981 года самым большим достижением вы назвали попадание песни Depeche Mode в чарт BBC Radio. А что бы вы ответили сегодня?

Забавно, как все изменилось! (Смеется.) Что и говорить, мне очень повезло. Я пишу музыку, встречаю замечательных единомышленников, таких, как Рич Мачин из группы Soulsavers. Главное, что сейчас вместо того, чтобы бояться пробовать что-то новое, я просто это делаю. Раньше я пытался куда-то вписаться, чему-то соответствовать, но теперь все это мне неважно. Мое самое большое достижение - это свобода».

***
У меня было еще сто вопросов, но вплывший ассистент дал понять, что «ваше время истекло - 2». Вдруг меня осенило, что Милорадовская отправила меня с четким заданием добыть селфи, которое я так и не научилась делать. «Лучше горькая правда», - подумала я - и выпалила: «Дейв, мне запретили возвращаться без фотографии с вами, но я не умею делать селфи». Вы бы слышали, как он смеялся.

«Без вопросов, сейчас мы попросим мою помощницу». И, как в самых дурацких ситкомах оказалось, что в моем телефоне закончилась память. «Вот это провал», - сказала я, но немного другими и чуть более выразительными словами, и на самом деле разволновалась. Кажется, у меня даже слегка затряслись руки. «Ну вот только не начинай, - снова засмеялся он, - сейчас мы все сделаем». И мы сделали. А потом он меня поцеловал. Два раза. Как поется в хорошей песне: Dream On, Dream On.

Благодарим корпорацию PMI за помощь в организации интервью

Дэйв Гаан сидит в конференц-зале отеля «Найтс-бридж», опершись локтями о стол. Его эластичные запястья прорастают из рукавов косухи и гнутся, как два тонких деревца на ветру. У него серебряные цепи, прическа фарцовщика, взгляд, истощенный всяческой химией, которую он годами употреблял, и резкая раздражительная улыбка. Под майкой — гигантская татуировка с крыльями ангела, ему набивали ее десять часов. Его пирсинг почти не заметен. Однажды он проколол себе промежность, а после заявил: в его «аппарате» так много дырок, что мочится он как садовая лейка. Гаан трижды чуть не умер. В первый раз сердечный приступ настиг его прямо на сцене в 1993 году. Его вынесли на носилках, и группа выходила на бис без лидера.

За два дня до нашей встречи Гаан, загорелый, будто только что из солярия, в кожаном жилете поверх оголенного торса, дает концерт в Глазго. По привычке он оглядывает первый ряд в поисках преданного фаната — одного из тех, с кем он сталкивается раз пятьдесят за год во время своих европейских турне.

— Мое зрение! — причитает Гаан. — Мне прописали солнечные очки. Я могу смотреть на звезды в ночи — и все. Мой дом далеко отсюда, на Лонг-Айленде, и когда летом лежишь на лужайке, звезды такие — бам! — его пальцы имитируют вспышку.

Он думает и говорит, ускоряя темп, как все бывшие наркоманы, эссекский акцент разбавлен американским. Его коллеги по группе Мартин Гор и Эндрю Флетчер дают интервью в другом отеле. Потому что Depeche Mode с Дэйвом Гааном не ладят. Гор и Гаан живут в разных концах Америки. Они встречаются, только когда в этом есть необходимость: сближаются, чтобы объездить с грандиозными шоу весь мир, выступая перед стадионами, где собираются по шестьдесят тысяч человек за раз.

Фанаты Depeche Mode не такие, как у Coldplay . Им удалось стать отдельной расой, диаспорой: готическая масса, следящая за своими кумирами с благодарностью и благоговейным страхом. Создается впечатление, что людей, которые хотят увидеть группу живьем, стало больше, чем когда-либо. И никто не понимает почему.

Успешная группа — пожизненный приговор. Человек в свои 18 или 25 лет отличается от сорока- или семидесятилетнего, но рок-звезды проводят жизнь вместе с фанатами, в известной степени подписываясь под обязательством не меняться. Я спрашиваю Гаана, 55-летнего, трижды женатого и умиравшего трижды, не считает ли он проблемой группы то, что все ее участники ходили в разные школы?

— Несомненно! — отвечает Дэйв. — У Флетчера с Гором какой-то свой пакт, в который я постоянно пытался вклиниться. — Он машет воображаемым коллегам. — Эй, я тоже тут, с вами! Но сейчас я перестал заморачиваться: прошло много времени, и я понял, где мое место.

Гор, автор большинства песен, и Флетчер, клавишник, учились вместе в Базилдоне. Гаан ходил в другую школу и время от времени посещал исправительный центр в Ромфорде — за мелкое воровство и угон автомобиля. Со временем он получил диплом технического колледжа Саутенда по специальности «декоратор витрин». Гор с Флетчером заметили его, когда он исполнял Heroes Дэвида Боуи на джем-сейшене, и Гаан присоединился к группе.

— Потому что ничего, б***, другого в моей жизни вообще не происходило!

В 1992-м Гаан отправился в Испанию, где они с Гором и Флетчером собирались записывать альбом. За два года до этого он переехал в Лос-Анджелес, оставив жену и ребенка в Англии, отрастил бороду и сделал пирсинг по всему телу. Гаан постоянно говорил об американской музыке, о Jane’s Addiction и Alice in Chains . Он весил 57 килограммов и подсел на наркотики.

Гаан хорошо помнит это время:

— Пусть я сгорал, но я чувствовал реальную силу! Я был преисполнен уверенности. Наш менеджер посмотрел на меня и сказал: «Отлично! Это то, что нам нужно!» Когда я вспоминаю те дни, думаю, что, наверное, я слегка шокировал остальных. Я постоянно выпендривался.

В Америке Дэйв уже не вспоминал о родном Базилдоне. Depeche Mode перестали быть мальчишками из провинции: в 1988 году они сыграли перед 60-тысячной толпой на стадионе в Лос-Анджелесе. У них были армии фанатов-готов и клаберов из Детройта.

Обновленный и тощий Гаан разрушил уютный мирок испанской виллы, куда группа приехала для работы над альбомом Songs of Faith and Devotion . Он заточил себя в комнате. Фотограф Антон Корбейн, которого группа пригласила для съемок нового имиджа, периодически заходил к Дэйву проверить, в порядке ли он. Когда Гаан не употреблял наркотики, он создавал что-то помимо музыки.

— Я начал рисовать маслом, — вспоминает Дэйв. — В основном портреты или что-то типа того. Как-то Антон зашел ко мне в комнату, а я сидел, писал портрет своего кота. Кот летал в космосе. И Антон сказал, что фотографирует только потому, что не умеет рисовать. Ему нравились мои картины. Он все время повторял: «Ты сидишь тут уже несколько дней. Парни хотят, чтобы ты спустился и хоть немного попел». Думаю, они ненавидели меня тогда, но мне было наплевать.

Для целого поколения новый Дэйв Гаан стал кумиром. На телеэкранах депрессивный персонаж с черными кругами вместо глаз выкручивал себе руки в пустынях и следовал за сомнительными женщинами по темным коридорам. У подростков складывалось ощущение, что все так и есть: что человек, сочинивший Personal Jesus , занимается самобичеванием. Маленькая новостная строка на канале ITV Chart Show сообщала: вокалист Depeche Mode на прошлой неделе был доставлен в больницу после попытки суицида.

Неожиданно музыкальная пресса, которая обожает, когда строки из песен оживают, пришла в полный восторг от Дэйва. Про него писали все журналы, критиковавшие Depeche Mode в начале пути, и Гаан давал интервью каждому. Много интервью.

В 1997 году в статье под заголовком «Разговор с мертвецом» он рассказал NME , что злоупотребление наркотиками было частью его стратегии:

— Я решил, что сраных рок-звезд больше нет. Никто не готов пройти их путь до самого конца. И я создал монстра… И протащил свое тело через грязь.

Но была одна проблема: он не мог контролировать процесс. Одна из популярных историй тех лет — как во время тура 1993 года (журнал Rolling Stone назвал его самым безбашенным туром всех времен) Гаан укусил британского журналиста Эндрю Перри за шею, как вампир. Позже Гаан признался ему: «Ты единственный, кто догадался спросить, все ли со мной в порядке».

В 1994 году мать Гаана и его сын Джек приехали к нему из Англии и нашли Дэйва на полу в ванной. Он сказал им, что колол стероиды. В августе 1995 года он позвонил матери из Лос-Анджелеса и во время разговора порезал себе вены. Через два года из-за передозировки его сердце остановилось на две минуты.

Перед интервью меня предупредили, что воспоминания о тех временах болезненны для него, но Гаан подхватывает любую тему практически сразу.

— Мне было весело в Лос-Анджелесе, — его глаза блестят. — С моей второй женой Терезой, на которой я там женился, — нам было классно. У нас с ней не было проблем — только у меня одного. Я вел себя безобразно. И она со мной развелась.

После клинической смерти он переехал в Нью-Йорк, где жила его подруга актриса Дженнифер Склиаз. Они женаты уже двадцать лет.

— Она любила не меня, а Билли Холидей и Джона Колтрейна. И я понял, что мне нужно быть с людьми, которым абсолютно пофиг, что они тусуются с Дэйвом Гааном.

Гаан видел своего отца только раз: когда ему было десять лет, вернувшись из школы, он застал дома незнакомца, которого мать представила как его отца. Мужчина повел их с сестрой на прогулку, «купил нам подарки: мне, кажется, свитер», а потом пропал навсегда.

Водитель автобуса малайзиец Лен Келкотт оставил семью, когда Дэйву было шесть месяцев. Позже Гаан узнал, что Лен постоянно звонил их соседке, одной из немногих, у кого был телефон, и хотел поговорить с сыном. Но мать не рассказывала ему об этом.

— Было бы неплохо знать, что у меня есть отец, — смеется Гаан. — Но ведь почти у всех есть такие истории. Мою маму растила тетка, которую она считала своей родной матерью. У Гора было что-то похожее.

Мартину Гору было тридцать, когда он узнал, что его отец — чернокожий военнослужащий из США.

— Единственное, что объединяет Гора и его отца, — говорит Гаан, — это любовь к Дэвиду Боуи и гороху.

Свой последний альбом Spirit Depeche Mode записывали в напряженной обстановке. Продюсеру Джеймсу Форду пришлось придумать психологический тренинг: Гор и Гаан высказывали друг другу за столом все, что накипело.

Все их ссоры начинались, когда Гаан решал, что писать песни будет сам.

— Я говорил: «Мартин, я должен быть твоим партнером в студии. Я не могу больше быть чуваком, который просто поет и получает неоправданно высокую зарплату». Гаан выступил соавтором песни Cover Me из нового альбома. Он заводится, когда рассказывает о ней. Эта песня о человеке, который открыл новую планету, долетел до нее и понял, что она точно такая же, как предыдущая.

— Эта песня о желании быть любимым, — говорит Гаан. — Большую часть жизни я пытался понять это.

Когда он показал песню Гору, тот не понял всех его метафор.

— И я ему говорю: «Б***, да что ты вообще понимаешь? Я никогда не критикую твои песни, Мартин, я просто их пою!»

Когда видишь Гаана на сцене, задаешься вопросом: зачем он это делает? Он слишком высокомерен. Его руки распахнуты, как у Иисуса, дыры в них затянулись и стали шрамами. Надутые губы достойны Фредди Меркьюри; задница — разнузданнее, чем у Мика Джаггера, а сильный, глубокий баритон контрастирует с его поджарой фигурой.

— Когда я представляю, как буду стоять на сцене в свои семьдесят, меня охватывает ужас, — говорит Гаан. — Это действительно пугает. Когда я думаю о будущем, представляю, как гуляю по пустынному пляжу с Дженнифер и парой собак — и я с бородой по самые яйца.

— У нас с Мартином уже много-много лет странные взаимоотношения… — рассказывает он. — Сцена — единственное место, где я не чувствую свой возраст… У нас столько песен, я смотрю на них отдельными блоками, раскладываю по эпохам, они для меня все разные. Они все в разных цветах. Думаю, музыка воспринимается людьми именно так, правда же?

Потребовались годы, прежде чем он стал певцом, о котором грезил в начале 1990-х:

— Я хотел дойти до такого уровня, чтобы даже чужие песни становились моими, если я их пою. А Гор всегда испытывал удовлетворение, потому что он полностью выражал себя через наши песни.

— Я был женат три раза, — говорит Гаан. — Я из тех, кто встает и уходит. Но Depeche Mode — единственное место, откуда я не ухожу.

— Я до конца этого не понял. И, наверное, никогда не пойму.

А понимает ли это Мартин Гор?

— Думаю, да. Я думаю, что он очень хорошо все понимает.

Я спрашиваю его, существуют ли вообще группы, в которых музыканты ладят между собой?

— Если кто-то и говорит, что такие группы есть, я не думаю, что они искренни, — заключает Гаан. — У каждого из нас раздутое эго. Фишка в том, что невозможно понять, где эго разрушает все прекрасное, а где, наоборот, помогает создавать.

Когда интервью заканчивается, Гаан встает — звенят его серебряные цепи — и обнимает меня. Я чувствую запах его кожаной куртки. Когда я ухожу, он окликает меня и обнимает еще раз:

— Прости, такой вот я. ≠

Квартет Depeshe Mode оказал в свое время большое влияние на развитие таких жанров, как синти-поп и альтернативный рок. Лицо этой группы и самый известный ее участник - это вокалист Дэвид Гэхан. Он сумел сделать успешную сольную карьеру, но статус звезды получил все-таки в группе. Для большинства людей Дэвид Гэхан и «Депеш Мод» - понятия неразделимые.

Детство и юность

Как и все остальные участники группы, Дэвид - британец. Его родина - графство Эссекс, где он провел свое детство. Рос Дэвид в городке Бэзилдоне и славился там как неисправимый хулиган, которому одна дорога - в тюрьму.

Такое поведение имело свои причины, потому что в его семье было не все благополучно. Отец Дэвида бросил семью, когда сыну было всего полгода, и вернулся сразу после смерти отчима. Для десятилетнего ребенка это стало настоящим потрясением.

Ранняя биография Дэвида Гэхана полна сомнительных подвигов: курение, угон и поджоги машин, рисование граффити на стенах. Его любимыми музыкантами были только что появившиеся The Clash. Уже в школе он пытался зарабатывать, но это кончилось тем, что Дэвида на работу не приняли, узнав, что он состоит на учете у местной полиции. Обиженный подросток разнес в пух и прах офис надзиравшего за ним офицера. В итоге Дэвида приговорили к году заключения в исправительном центре города Ромфорда.

Окончив школу, Дэвид Гэхан пошел работать. Он успел побывать газонокосильщиком, разнорабочим, кассиром, и таким образом сменил два десятка рабочих мест. В 1977 году он поступил в Саутендский колледж искусств, получил диплом дизайнера-оформителя торговых залов.

Работа в Depeshe Mode и сольная карьера

Еще в конце семидесятых годов Дэвид Гэхан серьезно увлекся музыкой. Сперва он стал звукорежиссером в группе French Look, а затем на одной из репетиций познакомился с Винсом Кларком. Это было в 1980 году. В новой группе Кларка, называвшейся Composition of Sound, не хватало вокалиста, и он уговорил Дэвида пойти к нему.

Теперь в группе было четыре участника: вместе с Винсом Кларком и Дэвидом Гэханом там играли и Эндрю Флетчер. Именно Дэвид придумал коллективу новое название. Учась в колледже, он иногда читал французский журнал «Вестник моды», или Depeshe Mode, и теперь предложил озаглавить группу так же.

Уже второй сингл Depeshe Mode высоко поднялся в британских чартах, а их первый альбом принес музыкантам настоящий успех. Популярность группы стремительно росла. В это время из команды ушел Винс Кларк. Спустя несколько лет он основал дуэт Erasure вместе с Энди Беллом. Новым клавишником стал Алан Уайлдер.

Менялась и сама музыка Depeshe Mode: она стала мрачнее, к ней добавили немного индастриала, который, впрочем, исчез после альбома Some Great Reward. Год от года музыка становилась все атмосфернее. Тексты тоже стали более серьезными - теперь они затрагивали острые темы, такие как расизм или внебрачные сексуальные связи.

В определенный момент популярность Depeshe Mode перешагнула границы Великобритании, а потом и Европы, и стала мировой. Они сделались «законодателями мод» среди зарождавшейся субкультуры готов. Даже в СССР они приобрели массу поклонников, а их манеру одеваться и вокал Дэвида Гэхана копировала советская группа «Технология».

В середине девяностых годов Depeshe Mode едва не распались из-за того, что Гэхан увлекался наркотиками. Он долго лечился от наркозависимости, и в конце девяностых смог вернуться в группу. Примерно тогда же Дэвид начал сольную карьеру, выпустив первый альбом в 2003 году. Всего он издал два сольника (Paper Monsters 2003 года и Hourglass 2007 года). Не все приняли их также тепло, как работы Depeshe Mode, хотя Hourglass занимал довольно высокие позиции в чартах, а в Германии добрался до первой строки. Кроме этого, Гэхан сотрудничал с такими группами, как Soulsavers и Junkie XL.

Снимал Дэвид Гэхан и клипы, например, на свою песню Dirty Sticky Floors.

И все же основным его занятием была и остается работа в Depeshe Mode. Он не только поет, но и пишет для группы некоторые песни.

Проблемы со здоровьем

В начале девяностых Гэхан серьезно подсел на героин. Он вел себя все более неадекватно и раздражительно, ссорился с другими участниками группы, что чуть не поставило ее на грань распада. Один раз у Дэвида был сердечный приступ, в другой раз он чуть не умер от передозировки. В 1995 году он перерезал себе вены, и две минуты находился в состоянии клинической смерти. Это стало своего рода переломной точкой - Гэхан решил лечиться. Пройдя реабилитационный курс, он завязал с наркотиками и вернулся в Depeshe Mode.

Личная жизнь

Дэвид Гэхан был женат трижды. Первый раз он женился в 1985 году. В 1987 году у него родился сын. Эту семью музыкант оставил, когда его зависимость от наркотиков обострилась.

Наркотики разрушили и второй брак Дэвида - в середине девяностых его жена, Тереза Конрой, заявила, что уходит от него. В 1999 году Гэхан женился в третий раз, и тогда же у него родилась дочь. Кроме дочери, он воспитывает сына своей жены от предыдущего брака, которого усыновил в 2010 году.